Спектакль «Человек в футляре» — это, безусловно, неклассическое (лучше сказать: «не советское») прочтение Чехова. Режиссерская концепция спектакля родилась как полемика со старым, «школьно-советским» взглядом на «Человека в футляре», где Беликова — учителя греческого языка в гимназии — «подавали» как откровенно неприятного человека. Да и как иначе: живет строго по формулярам, всех «давит» и угнетает. Одним словом, типичный представитель «реакционного» слоя «царской России».

Режиссер спектакля А. Смирнов уходит от социально-исторической трактовки образа Беликова. Объект пристального рассматривания режиссера — человек со всеми его особенностями, странностями, страхами. Кто он такой, Беликов, которого не любят и боятся? «Сухарь» и «душитель свобод»? Или «хрустальный человечек» с тонкой ранимой душой и в «футляр» прячется из чувства самосохранения? Почему он такой? Это — главные вопросы, на которые предстоит ответить думающему зрителю.

«Человек в футляре» — скорее, фантазия тему чеховского рассказа и шире — на чеховские темы вообще. Режиссер вводит в действие персонажей из других чеховских произведений, что позволяет создать более объемную картину жизни провинциального городка. Он добавляет в сюжет повествования «сны Беликова» (всего их шесть), которые «объясняют» героя и служат смысловыми «отбивками» действия. В результате 15-минутный чеховский сюжет разрастается до двухчасовой истории со сложной психологической нагрузкой.

Центральной проблемой спектакля становится конфликт личности и общества, принятия и непринятия человека таким, какой он есть. Помните библейское «не сообразуйтесь веку сему»? Вот Беликов и «не сообразуется». Да, его по-прежнему приводят в ужас женщины, катающиеся на велосипедах, и откровенные поцелуйчики на скамейках. Но те, кто его окружает, оказываются слишком грубы по сравнению с ним, последним рыцарем древнегреческой культуры. История Беликова — история человека, которому трудно дается «вхождение» во внешний мир, в социум; а сцены со снами, где Беликов в исподнем, вызывают ассоциации с белыми рубашками сумасшедших домов, в которых усмиряют не таких, как все.

Впрочем, несмотря на глубину заявленной темы, не стоит ждать от спектакля какой-то особенной «серьезности». Хотя бы потому, что автором сценария здесь выступил Петя Трофимов, про которого доподлинно известно три вещи: он «студент-недоучка», падает с лестницы и теряет галоши. Серьезная интонация вообще не в духе эстетики постмодерна — а здесь, как нетрудно догадаться, видны явные постмодернистские приемы. Например, игра с текстами других литературных произведений и население пространства пьесы «левыми» литературными персонажами.

Так, вместе с героями пьесы зрители посмотрят сцену из пьесы Островского «Гроза», где в роли Катерины Кабановой выступит заезжая (из «Чайки») актриса Аркадина. Среди учителей гимназии мы встретим одну из «трех сестер» Ольгу Прозорову, которая порывисто крикнет — «в Москву!» и опрокинет стопочку (и не она одна!). Ну а все разговоры вокруг женитьбы Беликова и вовсе будут «по Гоголю» (см. «Женитьба»). Точно также как гротескные сны Беликова — продукт воспаленного сознания и обнаженных нервов — имеют явную гоголевскую «закваску».

Сценография спектакля — чёрный кабинет. Куклы подчеркнуто гротесковы (их около 30-ти), со сложной механикой: они «сами» надевают шляпки и даже ездят на велосипедах. По жанру «Человек в футляре» — это, скорее, трагикомедия. А еще точнее — «сцены из жизни», по определению самого режиссера. История Беликова и всех остальных героев этого спектакля — про жизнь, нелепую и не оправдавшую надежд. В которой «всех жалко», а кое-кто даже умер. И если в сюжете от Чехова осталось мало, то по «мессиджу» — это чистой воды Антон Палыч. Не школьный, не советский, а настоящий. Трагедия одного человека остается незамеченной окружающими, после его гибели они точно также пьют чай и перемывают кости знакомым — все вполне по-чеховски...